Валенками по заполярному марту

Годы не были потрачены напрасно и, дважды скитаясь летом по Сареку и забираясь на главную шведскую гору Кебнекайсе пешим порядком, удалось идейно подготовиться к лыжной премьере. Иллюзия, звучавшая как "те же Хибины, только раза в два повыше", отошла в прошлое уже в первый день первого же похода. Оказалось, что там есть место для всего, чем принято развлекаться в больших горах, включая спасательные работы с участием винтокрылой техники.

Но лето летом, и любопытных мы пригласим на сайт www.satila.ru в раздел "Экспедиции", а в этот раз автомобиль оставлен на занесенной снегом стоянке вблизи Долгого озера, а автобус Петербург-Хельсинки уже подъезжает к Торфяновке. Оживление царит в салоне - Александр Кузнецов хоть и служил в Советской Армии на грузинской земле, а в околонатовском зарубежье еще не бывал. Отечественное пиво ждет ритуального пересечения северного предела РФ, потребители делают вид, что тоже. Правда, изнемогают они не от жажды, а от категорического недосыпа в минувшую ночь.

Разогнув себя из корявых поз автобусного сна, самые пытливые отправились на леденящую тело (- 21 С!!!) экскурсию по Хельсинки, а уважающие Жванецкого остались стеречь поклажу, твердо зная, что "ихний Хельсинки - тот же Гомель".

Пароход ловко развернулся в гавани и поплыл мимо крепости Свеаборг. Пассажиры рассредоточились по многочисленным палубам. Народная шведская забава "стол" большинству оказалась не по силам, пришлось переложить рули глубины на погружение в сон.

Утро в городе Стокгольм тоже случилось морозным. Нагуляв за пять часов аппетит, погрузились в поезд, в котором все было не по-нашенски. И шесть спальных мест в купе, и два туалета в одном краю вагона. Ночь миновала под легкий, заглушавший стук колес, храп Геннадия Цехановича.

Подъезжая к Елливаре, собирались впопыхах. Успели, но торопились напрасно - первый автобус будет только через два дня. Не сезон-с! Пришлось заменить общественный транспорт частным. Таксомотором управляла дама весьма позитивной внешности, и пока робкие стеснялись расположиться рядом с нею, она деловито затаскивала рюкзаки и лыжи через заднюю дверь. Но думы ее были не с нами: путь ей пришлось подсказывать. Невзирая на поземку, до Виетаса доехали за полтора часа, а это 130 км. Активная часть экспедиции началась в 14-05. Высота 400 метров, - 14 С, встречный ветер, солнце в дымке. Под ногами лед озера Gartjejavrre, вокруг настоящие горы, впереди десять дней пути.

.Набор высоты происходит бодро и без осложнений, сказывается естественный энтузиазм первых деньков. Изредка цепляясь волокушей за березки, приподнялись на 600 метров. Леса здесь уже не найти. Над холмистой тундрой высовываются альпийские формы, но до них еще полдня ходьбы. Маневр огибания батонов отнимает немало энергии из правой ноги, и экспериментаторы ищут спасения в пешем порядке. Получается не у всех. Те, кто менее последователен так и меняет лыжи на ноги и обратно, пока не заканчивается этот полутраверс.

Вот и первая этнографическая экскурсия: изба саамского оленевода вопреки обыкновению открыта. Внутри фотографический штатив, на крыше мешки с замученными куропатками, а к крыльцу прислонен сноуборд. Вот так и приходит в каждое стойбище у нас лампочка Ильича, а у них надуманный буржуазный фетиш.

Помаявшись в попытках преодолеть мелкие формы рельефа, проскальзывая и неумело матерясь, к 17-30 определились с пространством для ночлега. Основной составляющей послужил панорамный вид массива Ahpar - главной идейной доминанты, впечатляющей своей островерхостью. Ветер стих, но полустенку все же построили - сработала генетическая память ветеранов урагана на Большой Кечпели.

Таких приготовлений испугалась природа взаправду - ветра не было ни ночью, ни весь следующий день. Было только солнце, да 26 градусов минуса. Три с половиной часа боролись с прохладой. На седловине в истоке ледника Ahparjiegna получили в награду мечту искушенного фотографа пейзажиста - абсолютную видимость и торжество вертикалей.Путь обратно был задушевно гладок, как и все пути спуска в этом путешествии. Урок телемарка длился 50 минут и вознаградился обедом. Вместо послеобеденного сна полагалось продолжить движение в направлении долины Rahpajahka. Запахло Сибирью, ибо под ногами преобладали разливанные наледи. Под вечер быстрое движение области оптической тени по мрачноватым склонам горы Bejerikbakte торопило строителей бивака. Сорок минут приплясываний вокруг палатки улеглись в отпущенный природой световой день.

Долина Rahpajahka вполне полярноуральна, есть и глубина, и ширина, и высота, и перспектива. Отвлекшись на разведвыход в верховья Tjagnarisjagasj и порадовавшись ракурсам вершины Svarta Spetsen, добрались до геометрического центра района - моста Skarja. Мосты здесь редкость, а без них летом совсем нехорошо. Большая часть несчастных случаев связана с переправами, а кое-где эти переправы просто невозможны. Так, Skarja перекидывается через грандиозный каньон, предлагая летом всякому путнику, ступающему на него поразмыслить о бренности бытия.

Но сейчас зима и мост заботливо снят и аккуратно положен рядом. Сделать такое под силу только вертолету. Очаг цивилизации формировали также стуган (то есть изба), сортир и Hjalptelephone. Последний располагался в отдельном сарае и был снабжен подробной инструкцией. И если телефон и сортир были общедоступны, то стуган был на замке.

Неподалеку от удобств был воздвигнут базлаг по всем доступным правилам фортификационного искусства. Стенка получилась неказистой, но двое суток простояла без упрека. Правда, и нужды в ней не было. Погода миловала, хоть и начинала портиться.

Наутро солнце поднялось в дымке, метались облака, отчетливо ветерело. Грандиозный план попокорять что-либо в близи Axel Hambergs Topp и Kanalberget постепенно сократился до подъема на седловину между этими достойными вершинами. Могло бы получиться событие, а вышло коллективное занятие физкультурой для незрячих. Нескладная видимость позволила лишь изучить вблизи повадки дикого лося, отдыхавшего ровно в центре долины Gouhpervagge. Он оказался пуглив, хоть и огромен. И бег его был грациозен, но не горделив.

Остаток дня коротали, чередуя еду и прогулки в сортир. Оный баловал отсутствием ветра и ругательств на стенах, создавая основные условия для построения стратегических планов на завтра.

План оказался прост и понятен: подъем на седловину западнее главной вершины массива Sarektjahka - Stortoppen. Для этого пригодились упорство, веревки и надежда на хорошую видимость. Упорства и веревок хватило на подъем и спуск в связках, а торчащие кругом зубастые вершины истребили почти весь запас фотопленки. А, значит, видимость была. Да и спуск заладился - редко встречающееся движение по наклонной плоскости без ускорения сопровождалось нечастыми падениями и выкриками. На базу вернулись без потерь в живой силе и технике.

Под вечер выдвинулись вверх по долине Ruohtesvagge. На это подвигнул страх за перемену погоды. Туманность и мглистость вскоре прервали этот смелый замысел. Тело приняло корм, а душа запросила песен. В это вечер пелись советские народные. После "Трактористов" Гена завспоминал юные годы на Колыме.

Утром отказались вставать в 6-00. В 8-00 начали готовить, потомсъели. Потом отказались уходить. - 4С, ветра почти нет, идет снег. У англоязычных народов это называется "whiteout". Без азарта поиграли в карты. Не помогло. В 12-00 приготовили обед. В 14-00 вышли. Так сказал Гена.

Снега было по щиколотку, вялые ориентиры встречались по бортам долины и, что странно, прямо по курсу. Там зеленовато светилась вершина Gisuris, придававшая унылому перемещению элемент нереальности. Обстановка угнетала и сказывалась на рассудке. На перевальном плато пришлось подавить два однотипных навигационных бунта. Замкнувшись после споров Александр Кузнецов, не останавливаясь, промчал мимо первых встречных лыжников. Чужестранцы были без рюкзаков, но с бамбуковыми оглоблями и двухметровыми санями. Они явно не готовы были к столь прохладной встрече. Просканировав Генины онучи, они удалились в двойном изумлении. Лыжня, оставленная ими, как и дружба, была короткой.

Остатки санного следа тоже вырождались, вырождался и день. Пора на покой под склонами вершины Nijak. Отсутствующий ветер не сулил перемен. -8 С. Отбой.

В день международной солидарности женщин всех континентов победно преодолели устье ручья Rakkasjahka, напомнившее другой топонимический парадокс отечественного Заполярья - Пейдасвараку. Ирина Бужинская попыталась скрасить легкую абсурдность здешних названий и намекнула на отсутствующее имя волнительного полуканьона прямо по ходу. Референдум признал необходимым присвоить ему название Ущелье Любви. Не очень оригинально, но в условиях Восьмого Марта терпимо.

Настырно огибая по часовой стрелке массив Аhкка, с каждым проталкиванием лыжи, все более волновались за погоду. Аhкка и так быласкрыта в облаках, а повышение температуры не могло принести ничего путного. Ранним вечером попытки передвижения были признаны напрасными, и на траверзе вершины Dubbeltoppen был установлен штурмовой лагерь 8. 17-30, - 4 С.

Штурмовать или не штурмовать решал одиозный совет стаи. Ему на это были отведены сутки, поскольку двигаться в условиях сверхподлипа (+ 4 С) было невозможно в любом направлении. Ветра не было, термометр не радовал, на помощь пришел звонок другу, имеющему выход в паутину. Прогноз CNN на Елливаре был невеселым. Оставалось только терпеть. Некто слабый духом уподобился киногерою по фамилии Кац и впервые предложил сдаться, но капитуляцию отложили на завтра. Хотя азимут на Ritsem на всякий случай взяли. Это был верный Норд.

Во время утренней поверки руководителю при равенстве голосов в целях поддержания авторитета пришлось отдать команду на штурм. Товарищ Кац немедленно предложил сдаться, а тем временем наиболее рьяные уже торопились выйти из зоны кустарника в направлении ледника.

За исключением суперпересраховочного маневра в обход лавинной опасности подъем был бодр, хоть и неживописен. Слабый ветер облаков не разгонял, и висели они на уровне 1300 метров твердо. После выхода на ледник товарищ Кац вновь выступил с известной инициативой, но был награжден молчанием.

Вблизи означенной высоты туман скрыл и без того непонятные ориентиры. Надежды на то, что погода излечится упорством, рухнули. Ортодоксы физкультурного движения продолжали топтаться в направлении Borgtoppen, а товарищ Кац снова предложил сдаться. Сдались, но с формулировкой "ввиду эстетической нецелесообразности".

Компенсацией за труды стало полуторачасовое скольжение, прекратившееся в середине каньона. Сосули и надувы остались на пленке в виде скрытого изображения, а расчет доехать до конца каньона - лишь в планах командования. Дальше следовало сначала прыгать вниз метров на пять, а потом плыть метра три. И в который раз на помощь пришли обитатели гор - по следу кого-то, напоминающего волка выбрались на левый борт каньона. Тут и до оставленных вещичек подать рукой.

К вечеру спустились до полного горизонта. Пришла пора поздравить Шуру с завтрашним днем рождения. На всякий случай авансом. Впереди гуляли волны на озере Akkajavrre, и не всякий морально был готов сражаться с водной стихией. Именинник собирался противопоставить ей валенки отечественные, в которых он с завидным упрямством покорял и Туву, и Хибины, и Полярный Урал. Все уговоры не пугать мирных шведов видом секретного оружия русских не встречали ничего кроме ироничного отрицания.

Жизнь туриста достигала
Тридцати шести годов,
А когда столько годов,
То какая тут любовь?!

Валенки, валенки
Наливай По-маленькой!

Такими незатейливыми куплетами наполнялся заполярный шведский пейзаж. Именинник получил в подарок очень своевременный спиннинг, а гости подбадривали друг друга легкомысленными шутками на тему завтрашних водных процедур.

Процедуры продлились два часа и привели к тотальному промыванию конечностей. Уровень воды удержался на отметке 5 см выше ординара, но никого неиспугал. Жители Города Трех Революций и Бесчисленных Наводнений научились не бояться двух атомов водорода и одного атома кислорода. Даже валенки не превратились в портянки.

С 01.03.04. по 11.03.04. Вадим Васильев, Ирина Бужинская, Александр Кузнецов, Евгений Орлов и Геннадий Цеханович совершили лыжный поход по Национальному Парку Сарек в заполярной Швеции. Маршрут начинался в поселке Vietas, продолжался по долинам рек Sluggajahka, Bierkjahka, Rahpajahka, Smajllajahka и Nijakjagasj и закончился в поселке Ritsem. Линейная часть сопровождалась фланговыми разведками ледников Ahparjiegna, Tiagnarisjigna, Jagasjgaskajigna, Mihkajiegna и Hambergsjokel. Докладываем: годится для любых категорий.